Иди на свет: краткая история НИИ «Прометей» и пионера медиаарта Булата Галеева

Советское неофициальное искусство скрывалось не только в квартирах, на дачах и по подвалам, но и, как ни странно, в государственных учреждениях, под самым носом у властей. Так существовали визионер и первопроходец отечественного видеоарта Булат Галеев и казанский НИИ «Прометей», о котором долгие годы вспоминали только редкие специалисты. За последний год татарские пионеры синестетического искусства оказались неожиданно востребованы: перформанс в Карлсруэ в Германии, а сегодня — открытие выставки в Москве, в поп-ап-галерее «НИИ х Alpbau», совместного проекта архитектурного бюро Alpbau Struktura и клуба с подходящим названием и еще более подходящей музыкальной политикой «Наука и искусство». «Инде» рассказывает, чем ценно наследие «Прометея», как казанские инженеры выпускали методички для дискотек, подсвечивали Кремль и делали светоорган для новых русских.

Стремление разных арт-институций поработать с архивом «Прометея», выставить инсталляцию из закромов НИИ или написать про них работу небеспочвенны: эксперименты Булата Махмудовича Галеева (1940−2009) и команды «Прометей» — это передовые явления 1960−1970-х годов в общемировом контексте. Его работы часто вспоминают в качестве ранних примеров медиаискусства, а для Советского Союза «Прометей» был пионером во всех направлениях своей работы: одним из первых начал делать светомузыкальные фильмы, видеоинсталляции и — в промышленных масштабах — сложные световые установки. В отличие от других советских экспериментаторов, например от автора первого в мире оптического синтезатора АНС Евгения Мурзина, для Галеева свет был едва ли не важнее музыки. С 1970-х Галеев был включен в международный контекст: несмотря на то что он почти не имел возможности выставлять свои работы на зарубежных выставках и показывать их на кинофестивалях, изобретатель переписывался с заметными западными художниками и композиторами — Николя Шеффером, Франком Малиной, Янисом Ксенакисом, Львом Терменом и Стеларком — такими же, как он, адептами симбиоза научной техники и психики художника.

Булат Галеев и светомузыкальная установка «Кристалл»

Абстракция

Ни у кого из команды «Прометея» не было художественного образования (Галеева, например, просто не приняли в художественную школу), так что в своих работах участники двигались исходя из внутренних представлений о прекрасном. По словам Галеева, в детстве он тяготел к абстрактным картинкам, не зная ничего ни о Кандинском, ни о других авангардистах.

Долгое время в Советском Союзе Кандинский был под запретом. Это не мешало прометеевцам понемногу собирать информацию о нем: искать репродукции в альбомах и журналах по библиотекам и заказывать зарубежные исследования.

Рустам Фаттахович Сайфуллин, ветеран «Прометея», до сих пор способен дословно воспроизвести рецензию Луначарского на работы Кандинского, многое объясняющую в логике самого «Прометея»: «Музыка колорита, симфония красок и линейные мелодии вполне мыслимы, в особенности в слиянии с музыкою звуков. Но динамика есть основа музыки. Чтобы сравняться с нею, тонкий художественный калейдоскоп лучших орфистов должен также стать динамичным».

Вдохновляясь абстракционистами начала века и пытаясь осмыслить их творчество, в «Прометее» создали серию видеофильмов в манере Дали, Миро и Кандинского.

Андеграунд

Отчасти из-за своего полуофициального статуса, «Прометей» не был вписан в историю советского и, шире, общемирового медиаискусства. Ведущий исследователь «Прометея», итальянский искусствовед, критик Антонио Джеуза считает, что сам Галеев не искал признания со стороны художественного сообщества.

— В Союзе была очень странная система коммуникации — города существовали как монолитные блоки, не связанные друг с другом, поэтому люди из разных городов друг друга почти не знали. За исключением, может быть, андеграундных связей между Москвой и Питером. К тому же сам Булат говорил, что ему неинтересно показывать свои работы в Москве, но если и показывать — то не в галереях, а на научных конференциях, вне системы современного искусства, — говорит Джеуза.

Зато с «Прометеем» регулярно работали казанские художники. Например, Константин Васильев (известный советский художник, в раннем творчестве экспериментировавший с абстракциями. Сейчас в Казани работает его музей. — Прим. «Инде») в пору своего увлечения абстрактным искусством постоянно принимал участие в работе специального конструкторского бюро (СКБ). Затем подключился Надир Альмеев (советский и российский художник-график. — Прим. «Инде») — с ним Галеев регулярно консультировался в вопросах дизайна установок и изобразительных средств. Он же участвовал в создании «Маленького триптиха», одной из главных работ Галеева.

«Световая архитектура»:

Архив

Все, что осталось от «Прометея» сейчас, — это помещение, где работали инженеры, архив и Казанский центр светомузыки — группа людей, которые стараются сохранить и упорядочить наследие. Кипы научных статей и исследований (у одного только Галеева около 500 прижизненных публикаций), метры кинопленки и множество самых разных конструкций, приборов и инсталляций — мекка для современных художников и искусствоведов, внезапно открывших для себя «Прометей». Антонио Джеуза так и говорит:

— Когда я впервые попал в этот архив, я не мог грамотно оценить, что же передо мной. Но я понимал: это мое Эльдорадо. Сейчас я знаю, что только по этому архиву можно написать 20, нет, 30 диссертаций.

Работа по упорядочиванию архива ведется давно, но медленно — в Казанском центре светомузыки работают всего четыре человека и группа волонтеров. По возможности они стараются привлекать внимание к «Прометею», и часто это удается. В 2016-м в ЦСК «Смена» прошла первая за многие годы демонстрация восстановленной и модернизированной светозвуковой установки «Кристалл». Над «Синестетической симфонией» вместе с прометеевцами работали художники Питер Кирн и Дмитрий Vtol. Проект поддерживал Политехнический музей.

«Калейдофон», 1982 год. Проекционная светомузыкальная установка, выполненная на базе диапроектора. С помощью светоэффектных насадок и специальных слайдов установка размножала изображения, проецируя абстрактные цветовые композиции

Бюджет

Уникальное для российского искусства положение «Прометея» — внутри Казанского авиационного института — можно сравнить с моделями существования экспериментальных лабораторий при компаниях Bell и Siemens на Западе. Себя Галеев рассматривал как теоретика, утверждая, что занятия прометеевцев — это совмещение инженерного мастерства и искусства, эксперимент, определение которого должно выкристаллизоваться позднее. Для обоснования занятий абстрактными экспериментами в государственном учебном заведении «Прометей» «занимался хоздоговорной деятельностью». Первый крупный договор — подсветка Спасской башни Казанского Кремля «малиновым звоном», когда освещение башни менялось в зависимости от ритма звона колоколов; затем был заказ на динамическое освещение цирка, зависящее от состояния погоды. С 1968 года начались проекты по созданию комплекса аппаратуры «Человек-машина» — аппарата, отражающего работу всех систем конвейера, космического корабля или систем наблюдения и преобразующего ее в светодинамические картинки, то есть, грубо говоря, дисплея. Однако предназначался он не столько для руководителей предприятий, сколько для рабочих, сутками монотонно следящих за приборами, — динамично меняющиеся световые индикаторы, по замыслу конструкторов, должны были расслаблять и радовать глаз, но вместе с тем способствовать повышению концентрации. Такие системы были установлены на заводе КАМАЗ и нескольких военных объектах.

Бюро

То, что впоследствии стало «Прометеем», задумывалось как безымянное студенческое конструкторское бюро, созданное для практических занятий с учащимися на факультете радиоэлектроники Казанского авиационного университета. История зарождения «Прометея» — классически советская, практически общажная: жили вместе студенты КАИ и студенты худучилища, среди них Олег Шорников и Константин Васильев. Из совместного проживания выросла идея коллаборации: сделать световое сопровождение для «Поэмы огня» Скрябина (другое название — «Прометей»), впервые после 1918 года.

В 1962 году в недрах КАИ создается и затем исполняется экспериментальная постановка-перформанс: студенты сделали огромный полукруглый экран в 180 квадратных метров из папиросной бумаги так, чтобы зрители находились в пространстве действия. За бумагой разместили разноцветные лампы, подведенные к пульту «Прометей-1», и поставили запись Скрябина, которая синхронизировалась с миганием ламп.

— Концерт повторяли еще несколько раз, и с каждым разом идея разработки светомузыкальных инструментов приобретала все большую популярность. В этой связи безымянное СКБ разделилось: одна группа продолжила заниматься электронными устройствами и разными электронными музыкальными инструментами, а другая образовала СКБ «Прометей», которое специализировалось исключительно на проблемах синтеза света и звука, то есть на светомузыке, — вспоминает исследователь творчества «Прометея» Анастасия Максимова, руководитель проектов коллектива.

Будущий лидер «Прометея» Булат Махмудович Галеев о постановке ничего не знал и никакого отношения к КАИ на тот момент не имел. Он только что выпустился с физико-математического факультета пединститута, но уже вовсю занимался вопросами светомузыки и тоже болел Скрябиным. Узнав, что схожими вопросами занимается целая группа, он отправился в КАИ и сначала стал преподавателем и инженером СКБ «Прометей», а через два года — его руководителем. Именно Галеев — идейный вдохновитель и инициатор всех проектов, которые создавались в «Прометее» за почти полвека работы.

Власти

Помимо «хоздоговорной деятельности» «Прометей» занимался рядом других идеологически верных проектов. Например, с 1964 года регулярно проходили концерты на светомузыкальном инструменте «Кристалл». Это одна из самых знаменитых работ «Прометея» — октаэдр, начиненный лампами накаливания и меняющий окраску в зависимости от изменений музыки. А к 25-летию Победы «Прометею», который тогда был на отличном счету у обкома комсомола, было поручено создать светомузыкальный спектакль. Так в 1970 году у памятника Павшему воину в парке Горького прошел театрализованный спектакль без живых актеров «Звук и свет», где за счет стереофонического перемещения звука и динамической подсветки воссоздавались образы войны. Казалось бы, абстрактное искусство — запрещенная вещь. Но озвучено это все было вполне реалистично: взрывами гранат, лаем собак, чтением стихов Джалиля и песнями военных лет. Используя официальные каналы, прометеевцы как могли гнули линию нового искусства. Позднее Галеев называл этот образ жизни «полуподвальным андеграундом».

Отношения с государством не всегда были ровными. На мероприятия «Прометея» — концерты и лекции — регулярно приходили кураторы из КГБ. Специально для них Галеев делал долгое вступление, в котором рассказывал о важности технологического прогресса в искусстве и о том, как это рифмуется со стремлением советского человека в космос, одновременно идеологически оправдывая свою работу и манифестируя ее. По словам Анастасии Максимовой, делалось это не без иронии, но при этом никто не рассматривал «Прометей» как художников-антисоветчиков. Они всегда существовали ниже радара, засекающего неблагонадежные элементы. Были, правда, вопросы сверху к их абстрактным (так мы их сейчас называем) светомузыкальным фильмам — вплоть до угроз отчисления из консерватории сотрудников, работающих с КАИ.
Иногда Галеев позволял себе выходки в курехинском духе: так, по воспоминаниям Рафаэля Мустафина, в одной из передач на телевидении Булат Махмудович разгромил не известного аудитории художника-абстракциониста, смешав с грязью его работы. Позднее выяснилось, что художника Галеев придумал, а «кошмарные» картины нарисовал за него сам. На вопрос, зачем, отвечал: «Чтобы не трогать настоящих абстракционистов».

Установка «Электронный художник», 1976 год. Электронная приставка к цветному телевизору, с помощью которой оператор мог «рисовать» на экране трансформируемые световые образы

Видео

Важная и, к сожалению, далеко не полностью дошедшая до наших дней часть деятельности «Прометея» — эксперименты на стыке видео и музыки. Поскольку актеров в фильмах объединения не было, а программируемые спецэффекты еще не придумали, для каждой киноработы создавались эксклюзивные съемочные модели. Например искусственное пламя для фильма «Прометей» (опять же на музыку Скрябина) из цветных лампочек и трафаретов. Система была крайне сложная, для каждого элемента партитуры создавался отдельный визуальный эффект. Свет то совпадал с драматургией музыкальной темы, то вступал с ней в контрапункт. Снималось все на черно-белую пленку в условиях тотальной экономии и отсутствия ресурсов, а проявлялось сложнейшим способом влажной гидротипной печати.

От Скрябина «Прометей» перешел к электронной музыке. Так, инженеры сделали предельно абстрактный, по свидетельствам очевидцев, видеоряд к сочинениям Эдгара Вареза.

Еще одна работа «Прометея» — «Маленький триптих» (1975) на музыку Свиридова. Это единственный фильм, предназначенный для проката, — его крутили в кинотеатрах перед художественными фильмами, как сейчас рекламу. Чтобы у советского гражданина не возникло вопросов, перед каждым показом закадровый голос объяснял, что это не просто абстракция, а демонстрация возможностей современных технологий. На десятиминутную работу тогда ушел год.

Не игнорировал Галеев и современников: в 1981 году «Прометей» сделал фильм «Космическая соната» на музыку первопроходцев советской электроники Крейчи и Немтина, а в 1996 году исполнил пьесу Софии Губайдулиной «Аллилуйя» с партией света.

Дискотека

Ассоциация первого порядка к слову «светомузыка» — дискотека. В начале 1990-х прометеевцы написали несколько методических пособий для средних технических учебных заведений по созданию световых устройств, способных взаимодействовать со звуковой дорожкой. Участники объединения выступали перед казанской молодежью с мастер-классами, чтобы юноши не дрались на улице, а мастерили световые приборы для танцплощадок дома.

— Была даже методичка «Техника дискотеки», ее читаешь сейчас с усмешкой, — рассказывает Анастасия Максимова. — Там говорится, что не нужно концентрироваться только на цветных лампочках, нужно создавать интеллектуальный досуг. Например организовывать тематические дискотеки и проводить их в тематическом оформлении.

Инсталляции

— Хронологически «Прометей» стоит отнести к пионерам видеоарта в Советском Союзе, — рассказывает Антонио Джеуза. — Поразительно, но художественно осмыслять видеокамеры и их отношения с человеком в СССР почти одновременно стали Андрей Монастырский и Галеев: в 1985-м Монастырский записал «Разговор с лампой», а в 1981-м появилась «Космическая соната» «Прометея».

В 1990-м в Казанской консерватории проходит первая в Союзе выставка видеоинсталляций. Конечно, никто не называл происходящее экспонированием современного искусства, официальная формулировка — показ достижений «Прометея». К тому времени Галеев уже выезжал в Европу на фестивали видеоинсталляций и был ими раздосадован. Содержание, говорил он, никакое — все поверхностное, да и исполнение не лучшее. К своим работам в этом жанре он также относился иронически и называл их «концептуальное искусство, сооруженное из камней социалистического реализма».

— Заслуга «Прометея» здесь прежде всего в том, что они нашли правильный язык. Видеоарт тогда только начинался, никто не знал ни как с ним работать, ни как его понимать. Конечно, можно назвать эти работы наивными, однако это не совсем так. Да, они простые, но это правильная простота. Да, Западу, с его уровнем развития современного искусства, в тот момент требовались уже более серьезные вещи, но для Союза язык «Прометея» был идеальным, — подчеркивает Джеуза.

Инсталляции «Прометея»:

Космос

Светоиндикационная система «Человек-машина» делалась по заказу Королева, но на космическом борту ее так и не установили: после смерти конструктора заказы были аннулированы. Ее прототип до сих пор можно найти в архиве «Прометея». Чуть позже, в 1971-м, «Прометей» все-таки внес вклад в развитие космических экспедиций — подарил космонавтам аппарат, создающий светодинамическую картинку, для психологической разгрузки во время долгих тренировок.

— «Прометею» такая работа давала массу преимуществ, — говорит Анастасия Максимова. — Во-первых, деньги, получаемые от хоздоговоров, шли на художественные эксперименты. Во-вторых, за счет таких связей они могли заказывать любую литературу из библиотек Конгресса, Центра Жоржа Помпиду, а потом и из всех библиотек, в которых была литература, хоть как-то связанная с синтезом света и звука. Поэтому совсем уж изобретать велосипед им не пришлось — все были в курсе международного контекста.

Опыт работы на военно-космическую промышленность в 1960-х вылился в мечты о космическом же искусстве: «Вот если есть (...) какие-то инопланетяне, и если у них есть искусство, то большая вероятность, что это музыка для глаз, а не обычная музыка, потому что свет есть везде, а звук — не везде», — так Галеев пояснял свой метод.

Автоматизированная система «Человек-машина», 1968 год. Создавалась для эффективного наблюдения операторов за объектом. На экране при нормальной работе системы воспроизводится светомузыкальная картина. Как только в системе происходят какие-либо отклонения, изображение вытесняется красно-белой пульсацией, в музыке появляются неприятные на слух искажения

Резиденция

С 1976-го по 1990 год в здании Молодежного центра (ныне — банк «Ак Барс») были студия светомузыки и демонстрационный зал «Прометея». Там стояла невероятная по тем временам система из 48 колонок и установки «пространственной музыки», способной в любой момент времени создать звук в заданной точке пространства. В этом зале Галеев ставил, например, «Полет шмеля» так, что шмель облетал вокруг каждого слушателя, а потом и вокруг всего зала.

В 1978-м там же открылся музей «Прометея», а в демонстрационном зале стали регулярно устраивать концерты и кинопоказы. В тот момент СКБ сумело наладить репрезентацию собственных работ и экспериментов так, чтобы любой желающий смог проникнуться светомузыкой.

Резиденция «Прометея» в МЦ стала одной из важнейших точек казанского туристического маршрута — сюда приезжали и иностранцы, и дипломаты, и звезды эстрады. Если верить легенде, Алла Пугачева лично просила Галеева лазером изобразить ее фамилию. Регулярных светомузыкальных концертов в Союзе не давали тогда нигде, кроме зала «Россия» в Москве.

— В 1990 году в связи с тем, что в здании разместился банк, «Прометей» буквально выкинули на улицу. Новые хозяева очень грубо, не оповестив сотрудников, выгребли все вещи из здания. Почти половина музейных экспонатов после этого была разрушена, — вспоминает Анастасия Максимова. — Это была большая трагедия: в один день разгромили больше 20 лет работы.

Синестезия

Пожалуй, главное понятие во вселенной Галеева — это синестезия, «цветной слух». Галеев написал десятки теоретических работ о синестезии, возводя ее в первую очередь к сонету «Гласные» Артюра Рембо, где поэт подобрал цветовые соответствия к буквам. Другие источники вдохновения Галеева — Сергей Эйзенштейн, считавший, что использовать звук в кино нужно в режиме контрапункта, а не прямого соответствия происходящему на экране, и Василий Кандинский, писавший о необходимости звукозрительной симфонии. Идеи Скрябина и Эйзенштейна Галеев связал в своей диссертации, которая, по его воспоминаниям, шокировала, но расположила к Булату хранителя музея Эйзенштейна Наума Клеймана (впоследствии Клейман показал казанским исследователям архивные пленки зарубежных экспериментаторов).

С Галеевым «Прометей» пошел дальше по пути синестезии света и звука. Члены СКБ регулярно встречались со студентами расположенной поблизости консерватории и обсуждали различные музыкальные партии и способ их визуализации. Почти для каждого эффекта создавалась отдельная установка. Одна из студенток консерватории — пианистка Ирина Леонидовна Ванечкина — в дальнейшем стала женой Галеева, и все трактовки музыкальных произведений Булат Махмудович делал вместе с ней; также они вместе писали сценарии. По словам Галеева, его группа резко выступала против механического перевода музыки в свет без участия в процессе человека. В поздних интервью Галеев критикует компьютерную графику за излишнюю гладкость изображения. Несмотря на это, «Прометей» участвовал во многих конкурсах и фестивалях компьютерной графики, где жюри часто даже не подозревало, что видеоарт команды Галеева сделан без помощи вычислительной техники.

Светомузыкальное устройство «Диско». Установка из нескольких ламп накаливания и трафаретов проецировала красочные световые образы, реагируя на музыку, и могла управляться как вручную, так и автоматически. Устройство выпускалось в 1985−1992 годах большой серией и предлагалось к использованию на дискотеках

Чувство юмора

По воспоминаниям современников, несмотря на статус доктора философских наук и члена-корреспондента Академии наук РТ, Галеев совсем не походил на скучного кабинетного профессора. Напротив, некоторые его работы можно воспринимать только через призму специфического чувства юмора. Например «светоорган для новых русских» — шуточное декоративное устройство, в котором источники света помещены под донышки бутылки с разного цвета алкогольными напитками и управляются электронной схемой. Согласно сопроводительному тексту «Прометея», светоорган может быть использован для оформления кабинетов новых русских и чиновников высокого уровня. Для их детей возможен вариант с использованием разноцветных лимонадов вместо спиртного. Еще один пример — работа 1990 года «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». За металлической решеткой стоит телевизор, рядом установлена видеокамера; любой желающий может встать перед камерой и оказаться за решеткой.

Эпилог

Уже в 1992 году СКБ «Прометей» переходит под патронат Академии наук и приобретает официальный статус совместного с КНИТУ-КАИ научно-исследовательского института экспериментальной эстетики. С этого момента эксперименты получили более глубокое теоретическое осмысление: сотрудники «Прометея» писали статьи по истории кинематографа в Татарстане, истории телевидения, световому и кинетическому искусству, создавали новые фильмы, сам Галеев активно ездил на зарубежные выставки.

В начале 1990-х «Прометей» устроил несколько интерактивных концертов в консерватории. Тогда объединение работало с методом диапанорамы (слайдо-живописных композиций, воспроизводимых в режиме наплыва с двух и более проекторов на одном экране, обычно в сочетании с музыкой. — Прим. «Инде»).Специально для этого в консерватории установили огромные аналоговые проекторы. Так был устроен, например, аудиовизуальный спектакль «„Аве Мария“ в мировом искусстве», в котором соединялись светомузыкальный спектакль, видеоинсталляции, стихи и песни.

С распадом Советского Союза «хоздоговорная деятельность» редуцировалась, но не исчезла совсем. Тогда «Прометей» работал с лазерами и засвечивал Ленинский садик и второй корпус Казанского университета.

— Заказов было много, — объясняет Рустам Сайфуллин, — но все хотели «под ключ». Это ведь уже коммерция пришла, капитализм, всем надо было побыстрее и чтобы все в одни руки — сами спроектировали, сами закупили материалы, сами построили. Но Булат Махмудович не собирался так работать, отказывался. Мы, говорил, инженеры — белые воротнички.

К нулевым хоздоговоров не остается совсем, и «Прометей» существует на гранты: исследует проблемы синестезии и проводит научные конференции. Активно идут эксперименты с компьютерами, но реализуются в конечном итоге единичные проекты. Вероятно, самый заметный из них — «Поющий шамаиль». Это инсталляция, которая преобразует национальный орнамент в национальную мелодию, считывая программным образом арабскую вязь и преобразуя ее в мелодию. Гипотеза Галеева заключалась в том, что национальное творчество имеет схожие черты в разных жанрах.

6 января 2009 года Булат Галеев умирает. В статусе НИИ «Прометей» существовать больше не может — Галеев был единственным членом-корреспондентом Академии наук. В структуре КАИ «Прометей» реорганизовывают в институт прикладной семиотики, но к светомузыкальному искусству это имеет уже косвенное отношение.

Явление

Работы «Прометея» попали на территорию современного искусства еще до смерти Галеева. Например, в 2006 году их выставлял в Москве куратор Антонио Джеуза, уже давно проявлявший интерес к «Прометею», — вероятно, единственный на тот момент искусствовед (помимо Гузель Файзрахмановой), предпринимавший попытки осмысления деятельности «Прометея». В 2007-м «Прометей» попадает в сборник «История российского видеоарта» под редакторством Джеузы, в 2015-м в Казани проводятся Галеевские чтения, приуроченные к 75-летию изобретателя, на которые съезжаются исследователи видеоарта и светомузыки из разных городов и стран. Грядущая выставка-ретроспектива «Прометей. Демоверсия: Эксперимент обещает стать искусством» в московском техно-клубе «Наука и искусство» — это серьезная трещина на ледяном панцире вокруг наследия Галеева. Похоже, в этом году нас ждет немало открытий, связанных с ним.

Идея поработать с архивом «Прометея» возникла у нас с Кристиной Романовой (куратор Department of Researсh Arts. — Прим. «Инде») во время поездки в Казань прошлым летом, когда нам удалось посмотреть сам архив и познакомиться с сотрудниками объединения — Анастасией Максимовой, Сумбуль Галявиной и Ильнуром Мустафиным. До этого мы имели общее представление о деятельности «Прометея», в основном о его экспериментах в области видеоарта. Архив у «Прометея» огромный, как и его искусствоведческая и научная ценность, — с ходу сложно оценить время, которое понадобится для глубокой работы с ним. Выставка в НИИ — это попытка подвести базу под эту работу, продемонстрировать интеллектуальный и художественный потенциал наследия Булата Галеева. Пока не все работы «Прометея» стали искусством в полном смысле слова. Для этого нужно контекстуализировать их в художественной среде, поэтому мы пригласили молодых художников создать работы, вдохновленные «Прометеем». Свое видение представили Николай Онищенко, Анастасия Пожидаева, казанский художник Александр Скобеев и Мисак Самокатьян. Параллельно с выставкой будет идти месячная образовательная программа: о медиаарте и истории советской светомузыки расскажут кураторы и искусствоведы, которые работали с наследием «Прометея».

Возможно, кому-то работы «Прометея» покажутся наивными, особенно с учетом последних технологических достижений. Но важно понимать, что Галеев — и это есть в некоторых текстах — считал искусство чудом. Можно сказать, что «Прометей» занимался созданием инструментов для создания чуда. Пускай громоздкие установки на экспозиции выглядят архаично по сравнению с современными гаджетами, но если мы хотим вернуть себе давно потерянное чувство удивления от техники, стоит присмотреться к проектам Галеева.

Выставка «Прометей. Демоверсия: Эксперимент обещает стать искусством» пройдет в Москве в пространстве «НИИ х Alpbau» с 27 января по 26 февраля.